В экспертной среде и медиа отчего-то сложилось неточное представление о формате прямых линий, ежегодных пресс-конференций и аналогичных штук. Их принято считать или многократно отрепетированным спектаклем, или своего рода карнавалом, когда крайне закрытая в остальные дни система несколько раз в год неожиданно становится открытой, рассказывая о своих намерениях и подчеркнуто демонстрируя восприимчивость к обратной связи.
В реальности такие ивенты носят скорее внутрикорпоративный характер. Это — тренинг (и одновременно конкурс) внутри большой системы и ее многочисленных подразделений, предполагающий мозговой штурм по подбору верных интонаций, акцентов, морковок, сфер умолчания, объектов для порки. Он позволяет несколько раз в год встряхнуть систему и посмотреть на себя слегка со стороны.
Пользуясь форматом, что-то объясняют и анонсируют. Что-то запутывают и переключают внимание. Демонстрируют способность отвечать на острые вопросы за гранью. Дезориентируют (не всегда обязательно преднамеренно) — как было с пенсионной реформой, свидетелями иеговы (членами запрещенной в РФ религиозной организации — ред.) или перераспределением президентских полномочий в пользу правительства, парламента и сферического госсовета в вакууме. Маскируют вполне естественную в любой системе недоинформированность.
Все это делает итоговый продукт особенно интересным — прежде всего, для самой корпорации.
Если же воспринимать происходящее как прямое включение с главного пульта страны (команды с которого всеми и всегда воспринимаются буквально и исполняются в ту же секунду) или как идеально спроектированное, отрепетированное и срежиссированное действие, зритель может оказаться разочарован.
Конечно, столь большой и сложный продукт всегда компромиссен, неодинаков по эффективности, порой внутренне противоречив. Но самим участникам обычно нравится. Ведь если бы формат не нравился, он не продержался бы добровольно столько лет.
