Первый день российской спецоперации по защите Донбасса, которую весь мир называет «войной», закончился публикацией данных о погибших со стороны Украины. Сведений о потерях российских сил — никаких. Их не было вчера, нет сегодня утром и не будет в обозримом будущем. И вот почему.
Сергей Левин
Судя по официальным данным, которые озвучил в видеообращении Президент Украины Владимир Зеленский, 24 февраля в первый день войны погибли 137 граждан Украины, 10 из них — офицеры, 316 человек ранены.
Со слов Зеленского следует, что в бою за остров Змеиный в Черном море погибли все 13 пограничников, несших дежурство, им будет присвоено звание «героев Украины» посмертно.
Характерно, что сведения о потерях озвучивает не военное ведомство (его легко заподозрить в ведении пропагандисткой войны), а первое лицо государства (которому, по идее, врать не положено). При этом ответственность за достоверность данных берет на себя и Минздрав Украины, который в течение дня сообщал о потерях армии.
Теперь обратимся к другой стороне конфликта. Что касается российской армии, то никаких данных о потерях (даже приблизительных или условных) в информационном пространстве нет. Они ЗАПРЕЩЕНЫ законами России.
Данные о потерях Минобороны не подлежат разглашению даже в отсутствие войны
В 2015 году президент Владимир Путин внес изменения в перечень сведений, относящихся к гостайне: к таким относятся данные, раскрывающие потери Минобороны РФ в мирное время при проведении спецопераций. За публикацию таких данных представители СМИ могут быть привлечены к уголовной ответственности.
Президентский указ 2015 года внес изменения в перечень сведений, отнесенных к гостайне, который в 1995 года утвердил президент Борис Ельцин. Им запрещалось оглашать информацию о потерях личного состава в военное время.
За ужесточение правил в области гостайны выступало само военное ведомство России. Дело в том, что до 2015 года любую информацию о потерях личного состава в ходе проведения военных операций можно было раскрывать по решению суда, а после наступил тотальный запрет.
В Уголовном кодексе (УК) есть несколько статей, подразумевающих уголовную ответственность за разглашение или передачу иным лицам сведений, составляющих гостайну: ст. 275 («Государственная измена»), ст. 276 («Шпионаж»), ст. 283 («Разглашение государственной тайны») и ст. 283.1 («Незаконное получение сведений, составляющих государственную тайну»).
Таким образом, если гражданин выдал другому государству сведения, относящиеся к гостайне, то он подпадет под ст. УК РФ, даже если у него не было допуска к этим сведениям, а он узнал их «по службе, работе, учебе или в иных случаях, предусмотренных законодательством РФ».
При этом подчеркнем, что даже близкие родственники погибших не имеют права требовать от Минобороны и других силовых ведомств подробностей гибели своих близких. Стандартная формулировка — «Погиб при исполнении служебных обязанностей». Никто не узнает — был ли солдат героем, который отдал жизнь в бою с противником, или, скажем, дезертиром и трусом, получившим пулю от своих же. Неизвестно, был ли он вообще в боевой ситуации или его задавило своим же танком в глубоком тылу…
Молчание Минобороны работает против России
Не секрет, что, принимая законы, запрещающие огласку любых сведениях о потерях армии, Россия действовала по кальке Второй Мировой войны и последующих военных конфликтов, в которых принимал участие СССР. Однако принцип «народу знать не положено» работал в условиях информационной монополии государства. Хорош он или плох, мы не оцениваем.
Но сегодня очевидно, что у российского государства нет никакой информационной монополии. Десятки каналов в ТГ, тысячи в Тик-Токе, соцсетях, Ютубе, мировые СМИ и пр. показывают и рассказывают о потерях нашей армии в первый день «спецоперации».
Возможно, что многие из них врут, многие «купились» на фейки, вбросы, инсценировки и постановки недругов России. Но надо признать, что видео и фото ЯКОБЫ подбитых танков с брошенными трупами под Харьковом, горящая техника на улицах города Сумы, допрос БУДТО БЫ пленного военнослужащего российской армии из Кузбасса и прочие свидетельства «потерь» российские граждане постят в соцсетях и делятся ссылками на них в различных мессенджерах. Проще говоря, информация «от врага» распостраняется со скоростью вирусной рассылки.
А в ответ наша государственная пропаганда может лишь повторять: ВСЕ ЭТО — ВРАНЬЕ! ПОТЕРЬ — НЕТ!
Однако молчание и умолчания властей дают простор ЛЮБОМУ вбросу от противника.
Хорошо, если стремительная спецоперация закончится за два-три дня, а громкая победа спишет возможные потери в папочку «совершенно секретно» на долгие десятилетия.
Ну а если «спецоперация по защите Донбасса» не закончится в в воскресенье в обед? А если через месяц-два гражданское общество все-таки потребует рассказать о потерях? Ведь оперировать оно будет только данными противника.
А они сегодня наваливаются в информационном пространстве как снежный ком…
КСТАТИ
Запрет на сообщения о военных потерях не распостраняется на ДНР и ЛНР. Они сообщают о своих погибших и раненых. Наверное, потому что в состав России пока не вошли…
