Власть ставит показательный эксперимент: лишает российский народ демократических завоеваний прошлого – независимого суда, свободы слова и собраний, выборов и т.д. Словно хочет посмотреть, докуда в этом плане дойти можно, когда терпеж народный лопнет – если лопнет вообще.
Мне это вдруг напомнило опыты учителя Линкина из «Истории одного города» Щедрина:
«Смотрел я однажды на лягушек… И начал себя бездельным обычаем спрашивать, точно ли один человек обладает душою… И по исследовании нашел: душа есть и у лягушки, токмо малая видом и не бессмертная…»
Вот и наша власть туда же: глянуть, насколько ушли мы от тех квакуш? И пока, увы, какой-то явной линии раздела не видать.
Были в России правозащитники – а теперь это НКО, иноагенты. И их больше нет. Ну, что поделаешь – вздыхает не особо горестно народ. «Умер Максим – и пес с ним». Был комитет против пыток – и его не стало. Были всякие ходоки на митинги, оравшие за соблюдение законов – а им орали: не нравится – валите прочь. Надавили дубинами и сапогами полицаев – и те свалили туда, где зарплаты вдесятеро выше наших, нет-нет пописывают еще в соцсетях…
Причем эти свалившие никаких революций, коими пугал нас телевизор, не хотели. Хотели просто реализоваться в сфере защиты людей от хищной власти – как другие реализуются в защите животных. Но в путинской России защищать стало можно лишь четвероногих, а двуногих – нет…
Я полагаю, что все эти демократические завоевания необходимы для хорошей жизни, а наше презрение к ним – оттого что мы их не завоевывали сами, их когда-то подарил нам ненавистный Горбачев. Мы же не смогли ими путем воспользоваться – ни выборами, ни свободой слова и собраний – в итоге прокляли и дары эти, и самого дарителя.
Говорят: так Ельцин вывел против народа танки в 1993-м, а против танков не попрешь. Но это ложь. Сперва Чубайс набрехал про «две волги на ваучер», которые отнимет Верховный Совет, засевший в Белом Доме, если победит. И лишь когда народ, поверив в ту брехню, отхлынул от Белого Дома, Ельцин подогнал танки к нему… А дальше все так и пошло: «Жираф большой – ему видней!» Лень было кучковаться у подъездов, перемывая косточки кандидатов на разные выборные должности, когда выборы еще впрямь были. Кто по стакану всем нальет – за того и голосовали.
Привычки отстаивать на митингах свои права опять же не возникло, ибо не выстрадали, не выгрызли зубами это право. Вместо того сидит во многих до сих пор старосоветское: должны же «они» когда-то совесть поиметь! Не может быть, чтобы совсем оглохли! Но так только и бывает, коль народ молчит – и при капитализме, и при социализме. И потому резоны лежебок, что при капитализме за свои права биться бесполезно, надо ждать, когда нынешние живоглоты поднесут нам социализм – бред собачий.
Подаренные Горбачевым инструменты мы, повторяю, не освоили, не потрудились вырастить на побегах демократии сладкие плоды, которые жрет с удовольствием Европа. Образно говоря, стали жрать зеленый виноград – отсюда и оскомина, и презрение к тем незавоеванным завоеваниям. Они де нужны одним тем либералам – «либерастам», которых людоедская власть с ее дикой Росгвардией стремится выставить источником всех бед России. И народ с его идиотической надеждой на самопробуждение «у них» совести повелся на их самое бредовое вранье. Что либералы, получившие «оттуда» сотню-другую тысяч рублей – враги народа, а олигархи и прочие властные воры, выкачивающие туда из России триллионы – ее спасители.
И потому когда власть стала уже под корень корчевать эти «завоевания», никому особо их не жаль: тот виноград зелен и несъедобен! Ну, носится в воздухе какое-то помрачение – так страдают оттого одни те либералы с их Навальным, а народу все равно… То есть пока эксперимент по обрезанию прав народа, этих безделушек, идет на славу. И кому-то даже по душе такое утверждения последних лет: «А чем вам крепостное право плохо? – думать вообще не надо ни о чем!»
И потому если народ все же опомнится со временем, чего я до конца не исключаю, это повлечет уже не гражданское дефиле за демократизацию, но полноценный бунт рабов. Насколько осмысленный – бог весть, но беспощадный – это точно.
